Мужская медицина. Как [ка]лечат женщин - Роберт Мендельсон

Я всегда говорил пациентам, что они должны избегать больниц, как войны. Приложите все усилия, чтобы не попасть туда, а если оказались там, делайте все возможное, чтобы выбраться как можно скорее. Посвятив медицине почти всю свою жизнь, я могу заверить вас, что больницы – это самое грязное и смертельно опасное место в городе.

Это мнение может не совпадать с вашим восприятием всех этих блестящих коридоров и сияющих белых простыней. Допускаю, что большинство больниц выглядят потрясающе стерильными, но если проверите их с микроскопом, то узнаете, что это не так. На самом деле они так заполнены патогенными микроорганизмами, что 5 процентов всех пациентов заражаются новыми инфекциями, которых у них не было, когда они поступили в больницу. В результате они застревают там в среднем еще на неделю.

В течение одного года 1,5 миллиона пациентов стали жертвами внутрибольничных инфекций и около 15 000 из них умерли. Ясно, что Современная Медицина жутко боится, что вы раскроете ее роль в распространении болезней. Потому врачей и предостерегают в медицинских учебниках, чтобы они не позволяли себе обмолвиться о «внутриболышчной инфекции». Их учат скрывать правду от пациентов, употребляя термин «нозокомиальная инфекция». Это поможет им держать в неведении всех пациентов, кроме тех, что говорят по-гречески. Конечно, что бы вы ни называли смертельными инфекциями, пациенты, заразившиеся ими, спокойны как мертвецы.

В одном исследовании больничных расходов заявляется, что средства, выделенные на снижение рисков инфицирования, составляют лишь десятую часть от необходимых. Не могу не спросить – не потому ли это так, что среднестатистическое инфекционное заболевание приносит доход от семи дополнительных койко-дней. Многие инфекционные заболевания можно было предотвратить путем улучшения профессиональной подготовки и надзора, но мало что подтверждает, что ответственным лицам действительно есть до этого дело.

Патогенные микробы передаются от одного пациента к другому небрежными врачами и медсестрами, которые моют руки недостаточно часто или недостаточно тщательно и переносят бактерии от пациента к пациенту. По вполне понятным причинам больницы – это просто курорт для потенциально смертельных бактерий, и вы найдете их повсюду, куда бы вы ни заглянули. Они находятся на колясках и каталках, используемых для перевозки живых пациентов в операционные и мертвых – в морг. Они находятся в подушках и матрасах, под белыми наволочками и простынями, которые маскируют, но не устраняют их. Они разносятся по палатам на швабрах и тряпках, и тучи болезнетворных микробов несутся по всему зданию по отопительным и вентиляционным трубам.

В ваш счет за пребывание в больнице будут включены расходы за все одноразовые средства на том основании, что это обеспечивает чистоту и стерильность всех соприкасавшихся с вами предметов. И все же стетоскоп, болтающийся на шее врача, прижимается к голому телу то одного, то другого пациента без всякой промежуточной стерилизации. А материал манжеты прибора, которым измеряют давление, служит пристанищем для всех бактерий, проникающих через двери больницы с пациентами.

В больнице еще и едят. Я видел вспышки инфекционного гепатита, переносившегося работниками кухни пациентам, которые, сами того не ведая, поглощали вирусы вместе с пищей. Если вы достаточно невезучи, чтобы наткнуться на зараженную партию внутривенной жидкости, то не будете в безопасности, даже если вас будут кормить через вену. Фактически вы не можете быть уверены в том, что любая предположительно стерильная бутылка действительно чиста. Один любознательный организатор здравоохранения проверил бутылки с физраствором, которые держали на прикроватных столиках для промывки ран. Он обнаружил потенциально патогенные бактерии почти в каждой четвертой емкости.

Все эти патогенные микробы, конечно же, представляют опасность для матери. Еще большую угрозу они несут новорожденным детям, чья иммунная система недоразвита. Дети, родившиеся с недостаточной массой тела, особенно рискуют. Исследование, проведенное в одном реанимационном отделении в штате Юта, обнаружило внутрибольничные инфекции у 24,6 процента детей, в сравнении с 7,3 процента у пациентов по больнице в целом. Болезни, которыми заразились дети, также были более серьезными, чем выявленные у взрослых пациентов в других отделениях. Инфекции распространялись посредством контактов с обслуживающим персоналом и оборудованием детского отделения, а также через инвазивные процедуры, такие как уколы антибиотиков. Похожее исследование, проводившееся в течение двадцати одной недели в реанимационном отделении больницы Университета штата Айова, обнаружило, что 21 процент детей получил инфекцию во время своего пребывания там.

Недоношенные младенцы тоже могут стать жертвами технологии, которая, как предполагается, должна поддерживать их здоровье. Заболевание под названием ретролентарная фиброплазия, которое приводит к полной или частичной слепоте, вызывается назначением избыточных концентраций кислорода недоношенным детям, находящимся в герметичных инкубаторах. Другие дети пострадали от ожогов первой степени, полученных от излучающих обогревателей, в которые их поместили.

Я также обеспокоен тем, что обязательный обряд впрыскивания нитрата серебра в глаза новорожденным (теоретически – чтобы защитить их от гонорейной инфекции) может быть ответственным за более высокую заболеваемость астигматизмом и миопией в Соединенных Штатах, чем в странах, где не исполняют этот нелепый ритуал. Данная процедура бесполезна, и у нас нет научных оснований полагать, что она безопасна, тем не менее во многих штатах ее проведение требуется по закону. Я учу своих студентов соблюдать закон, но делать это, брызгая химикатом в сторону ребенка с безопасного для него расстояния. Обязательное впрыскивания нитрата серебра в глаза новорожденных – один из самых разоблачительных примеров отношения Современной Медицины к женщинам.

Одна из вещей, которым меня учили на медицинском факультете, – сбор истории болезни. Если я спрашивал пациентку, было ли у нее когда-нибудь высокое кровяное давление, и она отвечала: «Нет», мне следовало записывать: «Нет». Если я спрашивал ее, были ли у нее венерические заболевания, и она говорила: «Нет», я должен был писать: «Пациентка отрицает наличие венерических заболеваний».

Так же как в некоторых религиях есть свой первородный грех, в медицине есть собственная первородная болезнь. Когда женщина беременеет, врач исходит из предположения, что у нее есть гонорея. Ее у матери не ищут. Вместо этого просто предполагают, что мать инфицирована, и, когда ребенок рождается, ему капают в глаза нитрат серебра. На самом деле это не приносит никакой пользы, потому что если у младенца все же развивается гонобленнорея, то ее все равно надо лечить пенициллином или другим сильнодействующим антибиотиком.

К несчастью для ребенка, нитрат серебра может причинить вред. Его побочные эффекты включают в себя закупорку слезных протоков в течение первых шести месяцев жизни и, что более важно, химический конъюнктивит, который мешает новорожденному видеть. Это не беспокоит врачей, так как они уверены, что дети в любом случае не могут видеть в течение первых дней жизни. Причина, почему они так думают, состоит в том, что всем детям, которых они наблюдают, был закапан в глаза нитрат серебра. Я тоже думал, что они не видят, пока моя внучка не родилась не в больнице, а дома. Она смотрела на меня, и я мог сказать, что она меня видела.